Глава 9
Глава 9
В это осеннее утро солнце, взойдя над Кремлем, задержалось ненадолго над Спасскими воротами, где начальник правительственного мотоциклетного эскорта капитан НКВД Блинов докладывал ответрабу о готовности, задержалось и снова медленными темпами поползло на дальнейшее, а в сущности своей и бездонное, небо. Вот как раз при этом движении один из лучей солнца, преломившись о рубиновую звезду Спасской башни, попал в глаза капитану Блинову, заставив его зажмуриться, нарушив торжественность рапорта. Ответраб, а был это Виктор Степанович, бросил на светило улыбчивый взгляд и сказал:
«Ярко же светит, проклятое!»
Рядом остановился черный автомобиль, из которого вышел все еще сонный Павел Александрович Добрынин, крепко сжимавший в правой руке свою котомку. Вышел, тоже посмотрел на солнце, потом на стоящие в ряд красавцы-мотоциклы. Подумал о служебной жене, оставшейся в служебной квартире, вспомнил, как тепло провожала она его в это утро, как поцеловала в щеку, как подарила в дорогу безопасную бритву, на ручке которой было выписано аккуратным металлическим почерком «Мужу от жены».
А сбоку к народному контролеру уже подводили под уздцы белого коня. Подводил его стройный красивый парень, на котором чистый синий фартук был повязан поверх сероватого комбинезона.
— Товарищ Добрынин! — обратился он к народному контролеру. — Получите коня и паспорт.
— Паспорт? Мне? — обрадовался совсем уж этого не ожидавший Павел.
— Нет… — смутился кремлевский конюх. — На коня паспорт.
И он протянул народному контролеру красную книжицу размером с пол-ладони.
Павел открыл паспорт. Из этого документа он узнал, что конь у него орловской породы, зовут его Григорий и возраст у него два с половиной года. В подтверждение написанного в нижнем правом углу документа стояла жирная фиолетовая печать.
Спрятав конский паспорт в карман штанов, Павел осмотрел коня знающим взглядом и не нашел в нем ни малейшего изъяна — было похоже, что коня этого растили специально для выставки — настолько он был хорош и силен.
Между тем, время придвигалось к полудню, и маявшиеся пока без дела милиционеры эскорта то и дело посматривали на главные часы, словно хотели силой взглядов своих ускорить размеренное движение минутной стрелки.
Подошел Виктор Степанович, настойчиво попросил доверить ему котомку на время переезда, пообещав, что на аэродроме вернет ее в целости и сохранности. Отнес ее в автомобиль, после чего подал команду капитану Блинову, а капитан Блинов в свою очередь рявкнул на своих подчиненных, и они бросились к блестящим от полировки двухколесным машинам, вывели их на дорогу, построившись при этом попарно.
— Ну, товарищ Добрынин, я на машине впереди буду, — заговорил Виктор Степанович. — Дорогу вам показывать. Ехать буду медленно. А эскорт для порядка сзади поедет. Конь у вас послушный, дорога отсюда до аэродрома от транспорта очищена, так что садитесь на коня, и как двенадцать пробьет — тронемся.
Когда затих двенадцатый удар главных часов страны, процессия покинула территорию Кремля и медленно поплыла по улицам и проспектам столицы.
Показалось Павлу, что конь сам знает, куда они направляются, потому как шел он следом за автомобилем, в котором ехал Виктор Степанович, не обращая особого вни-, мания на попытки Павла руководить его движением.
Процессия, урчащая моторами мотоциклетного эскорта, двигалась спокойно, привлекая внимание немногочисленных в этот рабочий час пешеходов, а Павел смотрел по сторонам, скользил взглядом по облицовочному граниту зданий. И в смотрении этом был спокоен, пока не увидел сверкающее витринами нечто, украшенное сверху бросающейся в глаза надписью «ГАСТРОНОМ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ».
И огромные, широкие и прозрачные двери в этот гастроном были настежь открыты. Люди входили и выходили через эти двери. И сам народный контролер захотел было всадить правой ногой в бок коня, чтобы все-таки заставить его послушаться своего хозяина и свернуть туда, куда хозяин хочет. А хозяин, помня деревянную лавчонку в селе Крошкино, где единственным более или менее постоянным товаром были спички, хотел прямо на белом коне въехать в открытые двери и со своей новой высоты взглянуть на полки этого гастронома, на невиданные и виданные товары, и, может быть, даже купить что-нибудь, или принять что-нибудь в подарок и тут же попросить хотя бы того же Виктора Степановича отослать часть подарка в село Крошкино жене Маняше и детям, а вторую часть подарка — конечно меньшую — передать Марии Игнатьевне с благодарностью и добрыми по отношению к ней чувствами. Но тут же подумал он о том, что денег в его карманах, кроме той мелочи, что лежала там еще до колхозного собрания, нету, а мелочи той разве что на спички может хватить, но не на большее. И задумал он по приезде на аэродром спросить Виктора Степановича о деньгах, ведь без них ни жить, ни работать нельзя.
А желанный гастроном тем временем остался позади и в памяти у народного контролера, и успокоил себя Павел мыслью о том, что в следующий свой приезд обязательно зайдет туда и купит чего-нибудь.
Из-за отсутствия часов не знал народный контролер, сколько времени занял этот конно-машинный переход, однако желудочное чувство, напомнившее о необходимости приема пищи, подсказало, что обеденное время уже закончилось.
Когда процессия достигла аэродрома, расположенного в нежилой части столицы, Мотоциклетный эскорт развернулся и уехал обратно, громко взревев на прощанье двигателями.
Народный контролер спрыгнул с коня, подошел к остановившейся впереди машине. Метрах в пятидесяти от нее стояла деревянная будочка, раскрашенная в белые и красные полосы, с ветроопределителем на крыше. Сачок ветро-определителя то надувался, то опадал, что говорило о непостоянстве движения воздушных масс.
Дальше, за будочкой, виднелся самолет среднего размера, а за самолетом уже ничего не виднелось: там простиралось обширное поле, зеленое и гладкое, без единого горбика. Зашли в будку и познакомились с летчиком. Потом пили чай и ели специально приготовленные для них бутерброды с мягким ливером. И вот за чаем Павел спросил Виктора Степановича о деньгах.
— Ты не беспокойся! — ответил на это Виктор Степанович. — Удостоверение народного контролера у тебя есть?
— Есть, — подтвердил Павел.
— Ну а раз есть, то деньги тебе не нужны. По предъявлении этого удостоверения тебя обязаны кормить, снабжать мануфактурой и готовой одеждой, а также и другими необходимыми вещами. Понятно?
Народный контролер кивнул, глотнул чаю, доел второй бутерброд.
— Мы распорядились, — добавил Виктор СтепановичТак что там тебя встретят и введут в курс дела. Павел еще раз кивнул.
— Я тут радио слушал, — сказал, прожевывая пищу, летчик. — Так в Киеве сегодня первый троллейбус пустили…
— Он не из Киева! — отрезал строгим голосом Виктор Степанович.
— А-а… — понимающе протянул летчик. — Ну… можно лететь?
— Сейчас полетите… — проговорил Виктор Степанович, думая о чем-то своем.
Минут через пять вышли из будки. Конь послушно стоял у автомобиля, из которого доносился невыразительный храп шофера. Шофера разбудили; общими усилиями затолкали коня по трехступенчатому трапу в грузовой отсек самолета. Потом летчик помог Павлу натянуть на голову тесноватый шлем и, усадив его в кабине, возвратился на землю, чтобы запустить винты. Сначала запустил левый, потом правый.
А Виктор Степанович отошел в сторонку и оттуда время от времени махал рукой народному контролеру, на что Павел отвечал тем же. Настроение у Павла было возбужденное, а тут еще дрожание самолета неприятно отдавалось в животе, да и страшновато было первый раз в жизни лететь на этой крылатой машине. Одним себя успокаивал народный контролер — мыслью об огромном доверии Родины, пославшей его в этот полет, мыслью о будущей жизни, о работе и о всем прекрасном, которое неизбежно должно было встретиться ему на пути.
А машина внезапно дернулась и побежала по полю, подпрыгивая на невидимых горбинках земли. Павел испугался потому, что, как показалось ему, летчик остался там, сзади, но, найдя его взглядом на положенном месте со штурвалом в руках, народный контролер успокоился, мысленно перекрестился и замер. Замер в ожидании того момента, когда самолет оторвется от земли и вспарит в такое глубокое и безоблачное небо.
Через какие-то мгновения самолет действительно взлетел, и дрожание его ослабло. Павла начало укачивать, и он заснул.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
ГЛАВА 1
ГЛАВА 1 «СОЖИТЕЛЬСТВО» С ОГОРОДОМ Кратк. – сестр. тал. Знаете, в природе нет страха. Нет беспокойства. Только у человека есть такие понятия, как «грешен», «должен», «обязан», «виноват» и «я никому не нужен». Растения просто живут – процветают или не процветают. Им не понять,
ГЛАВА 2
ГЛАВА 2 СКАЗКА О ТОМ, КАК ТРУД УБИЛ ПЛОДОРОДИЕ Тяжелый, продолжительный труд на свежем воздухе скотинит и зверит человека. М. Успенский. Непродуктивный труд, к тому же, наводит порчу и насылает хворь. Наблюдение автора. В природе плодородие почвы никогда не падает. Из
ГЛАВА 3
ГЛАВА 3 РАЗУМНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПОЧВЫ – ...Говоришь, новый агроном на ферме со свиньями разговаривал? Философ! Не философ. Видит Бог, осознаю и каюсь: на этот раз вместо практикума получается учебник по философии огородничества. Но все описанное кажется мне очень важным. И я
ГЛАВА 4
ГЛАВА 4 УМНАЯ ГРЯДКА Тщательно протерев стену, я понял, что это окно... Обычное дело. Западный фермер – «органист», выращивая свежие овощи, получает с сотки до 1500 долларов дохода в год. Час его работы на грядках окупается в 50 долларов. Мы подсчитывали: средний час нашего
Глава 2
Глава 2 Солнце, обежав полукруг по небесному циферблату, окунуло лучи свои за край горизонта, туда, где начиналась бездна. А на земле, укутанной в вечернюю темень, всякая жизнь зевала, готовилась ко сну, возрождающему силы; и даже растения закрывали свои цветы, чтобы не
Глава 3
Глава 3 Когда телега выехала из села и по обе стороны дороги улеглись колхозные поля, возчик обернулся к Павлу и, придирчиво буравя его взглядом, спросил:— Нешто ты и есть тот самый, что самым справедливым станет?Удивленный вопросом, Павел пожал плечами.— Не хошь — не
Глава 4
Глава 4 Дезертир Сергуньков, путаясь в своем новом странном одеянии, брел по ночному лесу. В душе он был спокоен, зная леность своих бывших сослуживцев из отдельного красноармейского отряда по поимке беглых колхозников. Однако безветрие лишило лес его привычного шума, а
Глава 12
Глава 12 Поезд на Караганду подали к третьей платформе. Падал снег и тут же таял, превращаясь в лужи/отражавшие свет фонарей, неяркий и желтоватый, как вологодское масло.— Где тут третий вагон? — спросил у только что вышедшего на платформу проводника невысокий мужчина в
Глава 13
Глава 13 Сон, сковавший разум и тело Добрынина на время полета, был сильным, как Жаботинский, но и у него не хватило сил удержать народного контролера в своих объятиях до момента приземления. Отчасти виной этому был и конь Григорий, время от времени требовавший еды, но
Глава 14
Глава 14 Во вторую ночь дороги к Новым Палестинам идущие задумались о пище, но только дезертир, тот, что первым предложил всем и двум красноармейцам сигануть за борт машины, заговорил об этом вслух и достаточно серьезно.— Куда б ни шел, а первым делом живот набить надо хоть
Глава 15
Глава 15 Когда закончилась пурга — Добрынин не знал. Может , быть, пока он спал, лежа на полу возле разгоряченной печки-буржуйки, может быть, до того. Просто в ушах у него постоянно гудело, завывало, и он не то, чтобы привык к этому, но просто устал обращать внимание на слуховую
Глава 16
Глава 16 Первым делом Марк вышел на балкон своего гостиничного номера и тут же глубоко, полной грудью вздохнул — перед ним билось пенными судорогами Каспийское море. Влажный ветер, насыщенный солью, тепло касался лица.«И это у них зима? — подумал, внутренне улыбаясь, Марк
Глава 17
Глава 17 Вечерело. На загустевавшей синеве неба проклевывались первые звезды. Приближалась седьмая ночь пути в Новые Палестины, и люди, число которых доходило уже до нескольких сотен, пережидавшие дневной свет в овраге неподалеку от невидимого городка, собирали пожитки,
Глава 19
Глава 19 Продолжалась синяя полярная ночь, подсвеченная многоцветными небесными волокнами, и летели по ней аэросани, в которых поеживался, бодрясь, комсомолец Цы-бульник, время от времени посматривая на приборную доску, а на сидении рядом дремал народный контролер Павел
Глава 20
Глава 20 Холм, выбранный под место разбивки Новых Палестин, отличался правильностью округлой формы и большими размерами. Внизу под ним чернели еще не совсем сгнившие и поистлевшие деревянные постройки чего-то предыдущего. За постройками горбатилось могилками широкое
Глава 21
Глава 21 Апрельские дожди лили целыми днями.У Марка болела голова — видно, здорово он перенервничал, когда получил в Казанской гостинице срочную правительственную телеграмму с приказом тотчас вернуться с птицей на свою служебную квартиру в Москву и ждать