Глава 5. Обогрев заморских неженок

В нашу культуру прочно вошли заморские культуры, стали своими в доску. Соленый огурец и картошка в мундире настолько «наши», что даже обидно слышать, что они оба – пришельцы из Южной Америки. Заморским культурам у нас не совсем уютно. Многолетнюю картошку, сошедшую с гор Перу и Чили, не знавшую температур выше 28 °С и ниже –3 °С, мы перевели в разряд однолетних, прячем ее на зиму в погреб, а летом подчас копаем уже сваренной. Помидор тоже сделали однолетником, да еще и рассадой ему помогаем, растягивая лето.

Масанобу Фукуока осуждал такие хлопоты: «Говорить, что питание – это дело вкуса, значит себя обманывать. Ведь спрос на неестественную или экзотическую пищу создает трудности и для фермера, и для рыбака. Чем больше желаний, тем больше нужно работать, чтобы их удовлетворить. Для человека более полезна та пища, что находится рядом, а то, что добывается с большим трудом, – наименее ценно. Иначе, та пища, которая всегда под руками, – самая полезная. Следует со всей определенностью отметить: каждый человек должен серьезно взвесить, сколько трудностей он создает окружающим, предпочитая пищу, что достается такой дорогой ценой. Люди, что удовлетворяются простой, выращенной на месте пищей, меньше работают, и им нужно меньше земли, чем тем, у кого разгорается аппетит на деликатесы».

Трудно спорить с Фукуокой. Он прожил долгую (95 лет!) и счастливую жизнь на природе, знал, что говорил, имел право поучать. Если фанатично следовать принципам естественного земледелия Фукуоки, то следовало бы выдавить слова Фукуоки на глиняной табличке, обжечь ее, повесить на грудь и, спрятавшись за широкой спиной Масанобу-сана, объявить крестовый поход против перцев, помидоров, огурцов… Да поздно уже – заморские гости так прочно ассимилировались в нашу культуру, что в случае чего были бы «картофельные бунты» наоборот.